На становление творческой личности и интерес к воздействию на человека природных материалов оказали путешествие Михаила в Якутию в 1993 году и знакомство со знахарем Сергеем Нечаевым, который открыл для художника мир лекарственных растений, китайской медицины и древней философии аюрведы. Далее последовало увлечение культурой Японии, бусидо, айкидо. Поворотным этапом в жизни художника стала встреча с Далай Ламой в 2003 году. Многочисленные путешествия по Восточной Европе, Востоку и Азии позволили Михаилу Балану погрузиться в местную культуру, изучение обычаев и нравов, флоры и особенностей языка природы.

Формирование стиля и метода Балана интересно осмыслить в категориях авангардного принципа редукции, не терпящего вычурности, многословия, ищущего безыскусности. В соответствии с этими принципами далее мы представим три ключевых понятия: материал, экономия, синестезия.



Художник Михаил Балан уникален тем, что работает с редчайшими породами деревьев, прежде всего – с гахару (райским, алойным, агаровым деревом). Работа с гахару предполагает высочайшую эстетическую и прежде всего – этическую – ответственность. Врачебный принцип «не навреди» оказывается главным. Пропитанная смолистыми веществами и эфирными маслами, растущая преимущественно в Индии, на Ближнем Востоке и в Юго-Восточной Азии, древесина ценится буквально на вес золота, занесена в охранные книги и не терпит самовлюбленных художественных амбиций. Каждый фрагмент этой древесины с тысячелетней историей драгоценен и прекрасен так же, как складки земной коры в вулканических ландшафтах или морщины стариков на портретах Рембрандта. Впервые о гахару упоминается в Библии (книга Числа, 24:6) «расстилаются [шатры твои, Израиль] как долины, как сады при реке, как алойные дерева, насажденные Господом».

В деле выбора сложного и деликатного пути взаимодействия с драгоценным материалом художнику помогает принцип безыскусности как экономии энергии и смирения. Умение организовать структуру в точный и яркий пластический символ, не «насилуя» материал, не упрощая образ до узнаваемого мема, сближает Балана с классиками послевоенного интернационального модернизма: Генри Муром, Барбарой Хепуорд, Тони Крэггом. Биоморфные образы, поиск древних символов в хаотичных пульсациях, извлечение природных ритмов, становящихся поэтической речью, – идеи, сближающие Михаила Балана с мастерами второго авангарда.

Восторг созерцания в крошечном фрагменте Вселенной близок идее синестезии, – смежности ощущений, когда информация, поступившая по одному каналу восприятия, даёт подобный сигнал для другого рецептора. Так, мы можем в похожих образах видеть звук и слышать цвет.

Михаил Балан с феноменом синестезии обращается умело. В спиралях, трещинах, узорах древесной породы зритель наблюдает беспрестанное движение картин, которые неиссякаемы, как песок, огонь, вода и облака. Художник создаёт древесные образы так, что зритель с упоением, разгадывая слой за слоем, движется по различным изобразительным каталогам Вселенной, от восточной каллиграфии до орнаментальных узоров Севера, от вулканических ландшафтов до строения чешуи ископаемых ящериц, от абстрактного экспрессионизма до чуда проявления ликов древних икон.

Эта чуждая насилию, догме, правилам и шаблону безыскусность раскрытия мира во всех траекториях обязует смотрящего быть Художником. Зритель – не потребитель, а соучастник общего процесса творения формы. Таково кредо мастеров мирового авангарда и метамодернистов текущего дня. Балан в союзе с теми и с другими.

Сценарий выставки Михаила Балана сработан на контрасте. Предъявленная в галерее Ruarts экосистема взаимодействия с драгоценным гахару внезапно, будто бы по законам футуристических виршей, атакуется вторжением ярких больших объектов. Эта безыскусность иного рода – неофовистская и попартистская. Такой динамичный контраст сулит увлекательное путешествие, крутые виражи впечатлений и многообразие примеров работы с природными материалами.

Сергей Хачатуров, куратор